Письмо из Баварии
Уже много лет в декабре я уезжаю на неделю в Баварию, под Бертехсгаден. Странный выбор времени и места - скажете вы. Уже отшумели безумные оранжевые краски осенних буковых лесов, отражающихся в озерах, но лыжный сезон еще не начался. В иные дни может запросто быть и плюс десять, снег тает, и даже специальные снеговые пушки не помогают: многочисленные склоны пока по-простецки закрыты от горнолыжников сколоченными крест-накрест досками. Часто идет до дождь, то мокрый снег, на улицах никого нет, рестораны пустые, одни деды посасывают пивко и шнапс, тайком посматривая в сторону "Орлиного гнезда" – чайного домика в горах, подаренного НСДАП на 50-летие фюреру, если его, конечно, не скрывают туманы и облака. Одним словом, как писал И.А.Бунин, и ветер, и дождик, и мгла над холодной пустыней воды. Здесь жизнь до весны умерла, до весны опустели сады. Я на даче один. Мне темно за мольбертом, и дует в окно.
Однако именно в межсезонье лучше всего раскрывается то, за что я так люблю Баварию. Низкие заборы, сколоченные из досок, живописно отсыревают; из труб приземистых домиков - белый каменный низ, деревянный верх - идет веселый дымок, елки, простецки воткнутые в ящики из-под пива, светятся огоньками среди белых полян, а на скамейках из бревен, отменно пьется их охотничьей флажечки малиновая настойка. Привольно дышится. Виден люкс простоты, чувства вкуса, юмора и меры, которые процветают у местного народа.
Сейчас, ранней зимой особенно заметно, что природа горной Баварии, по сути, мало чем отличается от нашей Рублевки - те же еловые леса, скудные сады с замерзшими яблоками и рябиной, коренастые дубы, присыпанные первым снегом поля. Но зимний пейзаж тут не захламлен плодами человеческого тщеславия и безвкусия, и поэтому не выглядит удручающим, как у нас - что естественно, то не безобразно. А ведь я, по детству, помню Рублевку, похожую на Баварию - пустынные шоссе, петляющие то вверх, то вниз по еловым и сосновым борам, заборчики из штакетника, высокий берег Москвы-реки с барочной церковью. Школьная лыжня в Раздорах, запах костра и чай из термоса, заяц в рассветном лесу. Почему раньше за всем этим мне нужно было ехать двадцать минут на электричке, а теперь приходится лететь три часа на самолете? Не бред ли это?
"Здесь каждый дурак хочет быть герцогом!" - говорили мы с друзьями лет десять назад, гуляя по Дунино мимо монструозных особянков с башенками, бойницами и огромными заборами, за одним из которых, помню, случайно увидели даже наполеоновские пушки на лафетах, встречавшие всякого туда входящего. О налогах по кадастровой стоимости никто тогда и не слышал, душа русского простофили, дорвавшегося до долларов и евро, летела в рай и в клуб "Дягилев". Эх, где те лихие деньки: теперь никто и не кутит, и не курит, все на ЗОЖ, хотят быть фермерами, а не герцогами, да и долларов с евро в неумелых руках, к счастью, поубавилось.
"Это вкусней всех мишленов мира!" - резюмировал один очень известный московский модник, когда я отвез его в прошлом году Баварию, налил рюмку и накормил местным салатом: мелко нарезанная колбаса, кольца лука, соленый огурец в уксусе и хлеб. Так может, надо нам уже и в дачных делах взять равнение не на Версали и Бленхеймские дворцы, а на то, что нам, потомкам, чего уж там, никаких не Рюриковичей, а великорусских пахарей, ближе: на крепкие сады баварских бауэров? Где домик в два этажа с покатой крышей, неструганая доска, герань на окошке, оленьи рога под коньком крыши, всюду множество мелких чудесных безделиц, а в саду сирень и вишни? Мы уехали из города на природу, чтобы наслаждаться именно ей - так давайте очистим участки от наследия наших неудачных попыток стать тем, кем мы не были и не будем, снесем псевдодворцы, рекламы, дикие заборы, нелепые геометрические аллеи из туй, и вернемся в наш родной, неказистый, сказочный и дремучий руcский лес.